PhiloMasters

Экзистенциализм упрекают в том, что он пессимистичен, подчеркивает человеческую низость, смотрит на человека как на изолированное существо; и это следствие того, что это исходит из чистой субъективности, из картезианского «я мыслю», то есть опять-таки из такого момента, когда человек постигает себя в одиночестве, и это будто бы отрезает путь к солидарности с людьми, которые находятся вовне.

Христиане упрекают в том, что экзистенциализм отрицает реальность и значение человеческих поступков, так как, уничтожая божественные заповеди и вечные ценности, не оставляет ничего, кроме произвола: всякому позволено поступать, как ему вздумается, и никто не может судить о взглядах и поступках других людей.

На все эти обвинения отвечает Жан Поль Сартр в своей работе «Экзистенциализм - это гуманизм». Многих, вероятно, удивит, что здесь говорится о гуманизме. Разберем, какой смысл в него вкладывается. В любом случае мы можем сказать с самого начала, что под экзистенциализмом мы понимаем такое учение, которое делает возможной человеческую жизнь и которое, кроме того, утверждает, что всякая истина и всякое действие предполагают некоторую среду и человеческую субъективность.

Основное обвинение состоит в том, что экзистенциализм обращает особое внимание на дурную сторону человеческой жизни. Экзистенциализм уподобляют непристойности, а экзистенциалистов объявляют «натуралистами». Но, если они действительно натуралисты, вызывает крайнее удивление, что о могут пугать и шокировать в гораздо большей степени, чем натурализм в собственном смысле. Человек, относящийся терпимо к такому роману Золя, как «Земля», испытывает отвращение, читая экзистенциалистский роман; человек, ссылающийся на народную мудрость, которая весьма пессимистична, находит экзистенциалистов законченными пессимистами. И в то же время трезво рассуждают по поводу того, что собака любит палку, не следует бороться с установленной властью, против силы не пойдешь, выше головы не прыгнешь, любое не подкрепленное традицией действие - романтика; всякая попытка, не опирающаяся на опыт, обречена на неудачу, а опыт показывает, что люди всегда скатываются вниз, что для того, чтобы их удержать, нужно нечто твердое, иначе воцарится анархия. И, однако, те самые люди, которые пережевывают эти пессимистические поговорки, которые заявляют всякий раз, когда они видят какой-нибудь более или менее отвратительный поступок: «Да, таков человек!», и которые кормятся этими «реалистическими напевами», - эти же люди упрекают экзистенциализм в излишней мрачности, и притом так упрекают, что иногда спрашиваешь себя: не за то ли они им недовольны, что он, наоборот, слишком оптимистичен? Что, в сущности, пугает в этом учении? Не тот ли факт, что оно дает человеку возможность выбора? Чтобы это выяснить, надо рассмотреть вопрос в строго философском плане. Итак, что такое экзистенциализм с точки зрения самого Сартра?

Большинству людей, употребляющих это слово, было бы очень трудно его разъяснить. Слово приобрело такой широкий и пространный смысл, что, в сущности, уже ничего ровным счетом не означает. Похоже на то, что в отсутствие авангардного учения, вроде сюрреализма, люди, падкие на сенсации и жаждущие скандала, обращаются к философии экзистенциализма, которая, между тем, в этом отношении ничем не может им помочь. Ведь это исключительно строгое учение, меньше всего претендующее на скандальную известность и предназначенное, прежде всего, для специалистов и философов. Тем не менее, можно легко дать ему определение.

Дело, впрочем, несколько осложняется тем, что существуют две разновидности экзистенциалистов: во-первых, это христианские экзистенциалисты, к которым относится Ясперс и исповедующий католицизм Габриэль Марсель; и, во-вторых, экзистенциалисты-атеисты, к которым относятся Хайдеггер и французские экзистенциалисты, в том числе сам Сартр. Тех и других объединяет лишь убеждение в том, что существование предшествует сущности, или, если хотите, что нужно исходить из субъекта. Как это, собственно, следует понимать?