PhiloMasters

Никого нельзя заставить, считал И. Кант, делать какое-нибудь дело с охотой или с любовью. А то, что человек не любит, он либо делает плохо, либо вообще уклоняется от этого. «Но когда дело касается вы­полнения долга, а не просто представления о нем, когда речь идет о субъективной основе действия, в первую очередь определяющей, как Поступит человек (в отличие от объективной стороны, диктующей, как он должен поступить), то именно любовь, свободно включающая волю другого в свои максимы, необходимо дополняет несовершенства чело­веческой натуры и принуждает к тому, что разум предписывает в ка­честве закона».

Любовь, как и все фундаментальные выражения бытия человека тайна. Тайна в философском смысле — это не то, что где-то спрятано не то, что рано или поздно можно открыть; тайна — это то, что лежит на поверхности, всем видимое и тем не менее недоступное. Человеку никогда не испытавшему чувства любви, бесполезно объяснять, что это такое. Если полюбит — узнает. Человеку разлюбившему его прошлое состояние тоже кажется непостижимым.

Любовь стоит у самых истоков существования человека: его психи­ческая защищенность и уравновешенность, его способности и таланты закладываются материнской любовью. Лишенному этой любви, вы­росшему в равнодушной и отчужденной атмосфере всю жизнь плохо: он чувствует себя одиноким, даже если окружен многочисленным се­мейством и друзьями. Он остро ощущает неуютность и неустроен­ность своего бытия, опасную хрупкость окружающего мира. Состоя­ние любви сродни гениальности. Гениальной, писал в свое время Н. Бердяев, может быть любовь мужчины к женщине, матери к ре­бенку, гениальной может быть внутренняя интуиция, не выражаю­щаяся ни в каких продуктах, гениальным может быть мучение над вопросом о смысле жизни и искание правды жизни.

Любовь парадоксальна по самой своей сути. Во-первых, возникаю­щая любовь всегда требует преодоления серьезных препятствий. Вся художественная литература построена на описании этого конфлик­та — от Ромео и Джульетты до наших дней. Во-вторых (и это вытека­ет из первого положения), любовь всегда идет рука об руку со смер­тью — или символически, потому что препятствия оказываются непреодолимыми, или фактически, потому что любовь есть проявле­ние гармонии бытия и для нее главный враг — распад, смерть.

Многие мыслители подчеркивали примат любви над теоретичес­ким научным познанием. Любовь не только конституирует человека как личность, но и является средством более глубокого, а потому и более точного открытия реальности. Гёте, например, говорил, что ему претят всякие узкопрофессиональные занятия. Он во всем старался оставаться «любителем», ибо «любитель» — от слова «любить», а узкий профессионал не любитель, и потому от него, как правило, бывает скрыта исконная цель его профессии. Это же имел в виду А.Ф. Лосев, комментируя Платона: «Любящий всегда гениален, так как открывает в предмете своей любви то, что скрыто от всякого нелюбящего . Тво­рец в любой области, в личных отношениях, в науке, в искусстве, в общественно-политической деятельности всегда есть любящий; только ему открыты новые идеи, которые он хочет воплотить в жизнь и ко­торые чужды нелюбящему».

Только в состоянии любви возможна встреча с внутренним суще­ствованием мира. «Мысль разума», которой дана лишь внешняя предметность, всегда должна сопровождаться «мыслью сердца». «Сердце» не есть некая отдельная инстанция, противоположная ра­зуму, а характеризует целостность внутреннего бытия, одним из из­лучений которого может быть и разум. Сердце противостоит лишь отрешенному, оторванному от этой целостности разуму. То, что не дано сердцем, вообще не дано в точном смысле слова, не затрагивает человека и, в конечном счете, делает невозможным полное познание. Отношение к окружающему через «мысль сердца» есть отношение любви.